Черныш исчез первым. Когда мы перебирались по деревянному «мосту» через реку, бурный поток его подхватил. Я посмотрел на быстро уплывающее тело и помолился, чтобы смерть его была быстрой. На большее времени не было.
Когда ты — барсук, то жизнь не бывает лёгкой. Среди открытого поля орёл утаскивает в небо малыша. Малыш кричит, стонет, но вы только смотрите в голубое небо. У вас нет крыльев. И нет времени на горе.
Когда ты — барсук, то жизнь не бывает лёгкой. Когда ты — мать в семье барсуков, жизнь не даёт передышки. Ибо все малыши хотят есть.
Ты живёшь от яблока к яблоку, от одной убитой лисы до другой. Но голод никогда не отступает далеко. Шестеро маленьких барсуков, от которых остался только малый квартет, вечно хотят есть.
Но ты понимаешь. Со временем понимаешь. И ненавидишь себя за прагматизм. Чем больше малышей умрёт, тем больше еды останется живым.
В свои лучшие минуты Shelter велик. Он заставляет переживать за комочки полигонов, и рвать себе душу, когда этот комочек испускает дух.
Но величие проходит. Как и любому другом чувству, ему находится замена. Безразличие. Раз за разом, ситуация за ситуацией, смерть за смертью стираются эмоции. И из них выступает скука.
Прохождение Shelter вызывает жуткую боль вначале и дикую скуку в середине и конце. Возможно, авторам не хватило разнообразия, возможно, грамотной подачи, возможно, и того и другого. Shelter видится отличным экспериментом, важным родительским опытом, но сильной игрой пока быть не может. Верим в будущее.
